Наберите в «Гугле» два слова «Шульга» и «Фокстрот»: поисковик выдаст несколько тысяч ссылок. В основном новости. Они датированы 27 и 28 марта.

И все будут сообщать одно и то же: в Киеве в помещении Шевченковского райотдела милиции скончался ВЛАДИМИР ШУЛЬГА, известный украинский миллионер и политик, основатель и соучредитель «Фокстрота», один из самых щедрых спонсоров Майдана, а также ключевой свидетель по делу об отравлении Виктора Ющенко.

Умер он в среду, 26 марта, вечером, поэтому и сообщения о смерти появились только утром в четверг. В пятницу одно за другим издания стали повторять то, что сказало МВД: несчастный случай, сердце.

А потом было не до расследований: страна готовилась к приезду Буша.

О Шульге больше не появлялось новостей.

4 апреля, когда вы читаете эти строки, на улице Довженко, в доме № 16, в квартире, где жил Шульга, его близкие собрались на тризну — 9 дней.

Два мотива и оба печальные

Можно было бы уже и не тревожить душу усопшего, если ничего нельзя изменить, но покоя не дают слова адвоката Шульги ПЕТРА БОЙКО, вице-президента Союза адвокатов Украины, сказанные им сразу же после известия о трагедии.

«Это было идеальное убийство», — вот что сказал Петр Анатольевич.

Чтобы хоть как-то прояснить его позицию (а если адвокат говорит, то, наверное ж, что-то такое знает), мы и договорились встретиться с г-ном Бойко.

Вот адвокат утверждает, что убили. И возникает вопрос: за что и почему? А если это «убийство идеальное» — то в чем же его «идеальность»?

Петр Анатольевич предложил поговорить в ресторанчике на Артема. И я решила, что это наверняка будет тот самый ресторан, куда в последний свой день жизни должен был приехать Шульга, но не приехал.

Нет, адрес был другой. Шульга с адвокатом собирались поужинать в прошлую среду, 26-го числа, в ресторане, что неподалеку от кинотеатра «Киевская Русь». А мы встретились с Бойко в начале улицы Артема, буквально за квартал от Львовской площади.

Разговор Петр Анатольевич начал с правовой системы.

— Вот мы говорим: «правовая реформа», «правовая реформа»! Сколько лет повторяем, но если раньше только констатировали, что с каждым годом ситуация с правом в Украине становится все хуже и хуже, то теперь — поверьте — хуже и хуже с каждым месяцем! Наша правовая система очень больна. Но те, кто считает, что ее можно излечить, ошибаются. Думаю, что это — безнадежный пациент.

— Не так давно в одном из интервью вы назвали «тарифную сетку», которая, по вашему мнению, действует в прокуратуре. «Цены на закрытие уголовного дела начинаются от $10 тысяч в районной прокуратуре, от $100 тысяч, если дело дошло до высших инстанций» и так далее. Сейчас мы будем с вами говорить не о прокуратуре, а о милиции — поскольку там случилось несчастье с вашим подопечным. В системе МВД тоже, по вашим сведениям, есть «расценки»?

— Безусловно. И говорю об этом с полной ответственностью. Большое число возбужденных уголовных дел или их закрытие — очень хорошие деньги, поверьте! Фактически система МВД успешно проворачивает «бизнесовые варианты». Один открывает «дело» — берет немаленькую сумму, второй — закрывает, и тоже за серьезные деньги… И когда мне говорят, что, дескать, того начальника райотдела милиции, где случилась трагедия с Шульгой, уволят, я отвечаю: «Да кто ж его уволит?!» Знаете, сколько людей, чей бизнес прикрывает РУВД, побежит на Владимирскую, в главк к Яреме! Сколько защитников того милицейского районного начальника появится в приемной Луценко, можете только догадываться!

— МВД обвинит вас в клевете.

— Какая клевета?! Я говорю правду, а вот милиция… Особенно при Луценко она стала потенциальной угрозой для общества. Ну представьте, если официальная реакция министерства на смерть человека — явная ложь: сказали, что якобы Владимир умер в коридоре, ожидая адвоката. А адвокат в это время бился лбом, пытаясь попасть в здание. Меня тупо не пускали, нарушая мои профессиональные права и права Шульги, которому не предъявили никаких обвинений, но почему-то силой удерживали в райотделе! Не сомневаюсь, если Луценко спросят, то он повторит слово в слово ту самую ложь… Если лгут, то, значит, кому-то это выгодно? Умер человек от сердца, чего им переживать? Но нет же! Уже начали говорить, что Шульга вообще не покидал помещение райотдела. И что адвокат только появился и ушел, и не был свидетелем противоправных действий милиции. И вообще — таких действий не было. Эта ложь легко опровергается, поскольку у меня есть большое количество свидетелей происшествия… Я об этом скажу ниже. Главное, я уверен: если бы меня как адвоката пропустили к Шульге, то, может, и не было бы смерти. Во всяком случае были бы исключены сомнения: убили или умер сам?

— Вы назвали то, что случилось, «идеальным убийством».

— Так я считаю. Идеальное убийство происходит в том случае и при тех обстоятельствах, когда никто в сущности и не станет рассматривать именно так эту трагедию. Посчитают, что несчастный случай, естественная смерть, роковое стечение обстоятельств… Ведь если, например, в больнице лежит пациент под кислородной маской, но вдруг умирает, то экспертиза покажет, что человек скончался естественной смертью. Хотя на самом деле кто-то умышленно — только на некоторое время — маску убрал. Но и этого было достаточно для летального исхода. Но наряду с фактом естественной смерти действия виновного можно квалифицировать как убийство. Я нисколько не сомневаюсь, что подобное было и с Шульгой.

— Давайте по порядку. Итак, самые первые сообщения о смерти вашего клиента начинались словами: «В милиции скончался ключевой свидетель по делу об отравлении Ющенко». То есть основная версия: убрали важного свидетеля. Затем появилась вторая версия: бизнес-разборки с партнерами. Какая, на ваш взгляд, из этих версий более правомерная, раз уж вы настаиваете, что это все же — убийство?

— Оба мотива — и участие Шульги в уголовном деле в качестве свидетеля по делу об отравлении Ющенко, и корпоративный спор в «Фокстроте» — могут как бы «перекрывать» друг друга. Если принять первую версию — свидетель по делу Ющенко — за основную, то таким образом легко замаскировать второй мотив — корпоративный спор. И наоборот: реальной причиной могло быть именно дело об отравлении, но оно легко прикрывается другими обстоятельствами — бизнес-делами соучредителей «Фокстрота». И я сейчас не могу сказать, какой из этих мотивов повлек за собой смерть Шульги. Потому что обе причины — равноценные.

— Как же «равноценные»? Дело об отравлении Виктора Андреевича резонансное, а корпоративный спор в «Фокстроте» — не настолько.

— Давайте вопрос на вопрос: а цена корпоративного спора в 1 миллиард долларов — это серьезно или не серьезно?

— Миллиард стоит сеть торговой компании «Фокстрот»? Кстати, только оборот холдинга по итогам позапрошлого года составил у них $ 850 млн. Цифра открыто печаталась в прессе. Так что там может быть и больше миллиарда — вся стоимость.

— Я принципиально не хочу касаться финансовых дел «Фокстрота».

— В прошлую пятницу, 28-го числа, «Свобода слова» пригласила Петра Бойко на прямой эфир, но позже изменила свое предложение. Кто вам звонил? Шустер?

— Звонил его помощник. Представился Алексеем.

— Потом, когда дали «отбой», извинялись?

— Да. Извинился тот же помощник. Я чувствовал, что ему неудобно.

— Как объяснили, что с темы передачи «смерть Шульги» снята?

— Мне сказали: такое решение, что тема снимается, а почему — не говорили. Утром пригласили, дали подробную информацию — в какой павильон прийти, а после обеда, часов около 2—3, сообщили, что «тема Шульги освещаться не будет».

— В одном издании, анализировавшем всевозможные версии насчет «ужина 5 сентября», была такая фраза: «Проблема Ющенко — в нераскрытом деле и в том, что свидетели уходят «в небуття».

— Думаю, два преступления точно не будут раскрыты: отравление Ющенко и смерть Шульги.

— Кое-что хотелось бы выяснить по поводу заявления Шульги насчет отравления. Помните? В 2007-м, только через два года, вдруг ваш клиент делает сенсационное предположение: Ющенко был отравлен не 5 сентября 2004 года, а накануне. Таким образом круг подозреваемых значительно расширялся. Потому что 5-го у Виктора Андреевича было только два ужина: первый в Пирново на даче у некоего Головина, то ли имевшего, то ли нет отношение к «Фокстроту», но организовывал встречу Шульга И второй — на даче у Сацюка. А потом оказалось, что и эти ужины — ни при чем, хотя президент всех заверил, что травили именно во время второй вечерней трапезы и именно 5-го. То есть после заявления вашего клиента резко менялась картина. И кто-то действительно мог быть очень не заинтересован, чтобы делу дали ход. Какие-то подробности того, на чем базировалась эта его уверенность — что отравили якобы раньше, Шульга вам рассказывал?

— Володя делился со мной очень многим. Знаете, у нас были настолько доверительные отношения, что исчезла грань — где я адвокат, а он клиент, а где мы просто друзья… Безусловно, когда его вызывали на допрос по делу об отравлении, он проявлял жуткую активность, много и охотно рассказывал следователю… Вообще человек он был импульсивный, энергичный.

— Генеральный прокурор Украины не так давно заявил, что дело об отравлении вот-вот раскроют. И тут случается загадочная смерть свидетеля. Некоторые политики в частных беседах безапелляционно привязывали кончину Шульги к заявлению Медведько. Дескать, убрали, так сказать, чтоб не мешал «вот-вот» раскрыть дело. Но все-таки — были ли у Шульги сомнения в самой версии об отравлении?

— Нет. Он настолько горячо любил Виктора Андреевича и так был ему предан…

— Одно другому не мешает.

— Володя нисколько не сомневался в правдивости слов президента о роковом ужине. А больше я его и не расспрашивал… Он действительно боготворил Ющенко. И у него дома было огромное количество видеокассет о Викторе Андреевиче, снятых в частной обстановке.

— Кто снимал?

— Оператор Шульги.

— На парламентских выборах 2006 года Владимир Владимирович был включен в список «Нашей Украины» под заведомо непроходным 93-м номером. И это несколько странно, потому что он действительно очень щедро, как мне рассказывали, субсидировал «помаранчевую революцию». Чего ж 93-й номер? Ему в «НУ» не доверяли?

— Думаю, он попал бы в проходную часть списка, если б «работал локтями». Но на самом деле он не умел толкаться. Просто ему надо было быть понастойчивее. А Шульга реагировал на такие вещи, как правило, с опозданием, когда уже исправить ничего нельзя. Я знаю, что он предъявлял претензии коллегам по партии, но это ему, по-моему, даже навредило.

— Шульгу называли «один з любих друзiв». Он кого-то крестил?

— Нет. Просто был привязан к Ющенко — чисто эмоционально.

Не было рубашки

— В сообщениях о кончине вашего клиента было много неточностей. Я не говорю о позиции МВД, но, к примеру, одни писали — «умер на руках у милиционеров», другие — «умер на руках у врачей». Так на чьих руках он умер, может, вы знаете?

— Я не знаю, на чьих руках, но не сомневаюсь, что произошло это сразу же после его звонка мне на мобильный. До сих пор никто не верит в то, что Шульга мне позвонил и сказал: «На меня набросились 5 человек, порвали рубашку, я теряю сознание». Думаю, он что-то этим хотел мне сказать…

—… что порвали рубашку?

— В том-то и дело, что у него не было рубашки! Он был одет в черную футболку с надписью «феррари». Человек не перепутал бы «футболку» или «майку» с «рубашкой». И я думаю, что он пытался мне сообщить, что происходит что-то не то, что-то страшное… Мне никто не верит, что все это время, пока он находился внутри здания, я два часа пытался пробиться к нему. И не верят, что мы с ним говорили по телефону. Я разрешаю взять у оператора МТС распечатку всех моих звонков 26 марта, начиная с 17.00 и заканчивая 22.00.

О том, какие события происходили в этот отрезок времени, Петр Бойко рассказывал подробно.

«…Когда Шульгу задержали в подъезде его дома и доставили на Герцена, 9 для дачи свидетельских показаний по некоему уголовному делу — якобы по факту подделки трудовой книжки, я приехал в райотдел, узнал причину и очень удивился.

Потому что даже если бы и было на самом деле такое нарушение — подделка трудовой книжки, то в Уголовном кодексе оговорен максимальный срок давности привлечения к ответственности. А именно: согласно пункту 5 статьи 49 УК Украины это составляет 15 лет. И то — по особо тяжким преступлениям. А Шульге вменяли подделку, которая якобы произошла аж 17 лет тому назад!

Допрашивали в кабинете на четвертом этаже. Я не помню фамилии того, кто вел допрос… Но это был не следователь, а дознаватель. У дознавателя, чтоб вам было понятно, не только иные функции, чем у следователя, но он как бы и по статусу ниже.

Дознавателя звали Виктория Владимировна. Молоденькая такая сотрудница, в очках… По-моему, ей поручают самые грязные дела. А этот вывод я делаю из того, что уже приходилось с нею заочно сталкиваться.

Был у меня один клиент по фамилии Малый, инвалид. Максимум, что ему можно было вменить, так это спор по гражданскому делу, а эта дознаватель превратила обычный спор в криминал! И продержала человека под арестом трое суток! Потом суд признал, что дело возбудили незаконно, инвалида оправдали, но, насколько я знаю, никакого наказания за противоправные действия сотрудница райотдела не понесла.

И вот ситуация с Шульгой. Захожу в кабинет. Снова — она! Володя мне говорит: «Она уверяет, что 17 лет назад что-то где-то я «подделал»! Но я не помню, где работал в 1991 году!» Мы с ним посмеялись еще…

Спрашиваю у дознавателя: «В качестве кого вызван Шульга? Подозреваемого? Обвиняемого?» «Нет, нет! — отвечает. — Свидетелем». — «В таком случае есть статья 63 Конституции, которая гласит, что человек имеет право не давать показания в отношении себя и близких…»

Короче, заполнили протокол, я передал ордер и свое адвокатское свидетельство, расписался. Вдруг какой-то молодой человек, что сидел в этом же кабинете, обращается к Шульге: «А скажите, изымали ли у вас, в «Фокстроте», пистолет и патроны?»

«Да, — отвечает ему Владимир. — Нашли и пистолет, и патроны. Но не у меня, а у такого-то…» И называет фамилию. «И все это направили в ваше Шевченковское РУВД, чтоб вы расследовали. А потом этот пистолет с патронами куда-то делался… И мне интересно: куда?»

Тот, кто спрашивал, враз стушевался. Разговор был окончен.

И тут заходит в кабинет другой сотрудник в форме капитана. Говорит Шульге: «На вас поступила жалоба, что вы такому-то угрожаете смс-ками. Вы можете пройти со мной?»

Мы вдвоем спускаемся к нему в 329-й кабинет. Капитан говорит: «Напишите пояснение. И дайте письменное обязательство, что вы так поступать не будете». Детский лепет!

Шульга в этот момент иронично и даже весело сказал: «Хорошо, я с удовольствием напишу под честное пионерское, что никого трогать не буду». Написал. Обращаюсь к капитану: «У вас все вопросы?» — «Да». Мы попрощались и ушли.

Уже вышли за территорию. Справа за оградой напротив райотдела стояла синего цвета БМВ Шульги. Там был его водитель Виктор Титенко и охранник Дмитрий Сирый. Чуть дальше — ждал меня мой водитель Виктор Деревянко.

Подходим к машине Шульги, начинаем обсуждать, куда едем поужинать. И в этот момент — звонок».