Сообщения с тегами ‘презумпция согласия’

Трупные органы

Без малого 10 лет украинское медицинское лобби пытается протолкнуть через Верховную Раду закон, упрощающий процедуру отбора трупных органов для пересадки. Мотивы, с одной стороны, весьма благие: донорских органов катастрофически не хватает, и тысячи пациентов с болезнями почек, печени и сердца обречены на неминуемую смерть. Но любое благое намеренье наших власть имущих всегда имеет двойное дно. О нём-то мы сейчас и поговорим.

Тени забытых законопроектов

Очередной скандал, связанный с трансплантацией, сотряс околомедицинские круги в прошлом году. Оказывается, на рассмотрении профильного комитета парламента находится законопроект, родившийся в недрах Министерства охраны здоровья. Чиновники МОЗ просят ВР внести в законодательство, регулирующее пересадку человеческих органов, так называемую презумпцию согласия. Сейчас у покойника изъять орган для пересадки можно лишь в случае, если он при жизни завещал часть своего тела на нужды медицины или с письменного согласия родственников. Медики же хотят, чтобы трансплантация была по умолчанию разрешена в случае отсутствия на момент её проведения письменного запрета со стороны усопшего или же его родни.

Главный трансплантолог Минздрава Александр Никоненко объяснил, что в Украине семь центров трансплантации готовы к постоянной работе, но трупное донорство практически блокировано. «У нас в стране делают сотню пересадок почек в год, одну – сердца, и 12-14 – печени, – рассказал он журналистам. – При этом ежегодно в трансплантации почки нуждаются более 2 тыс. человек, печени – около тысячи, сердца – 500-700».

Никоненко отметил, что сейчас после смерти человека согласие на пересадку его органов должен дать родственник, но он находится в тяжелом психологическом состоянии, и часто отказывает. Поэтому умирает и тот, кого можно было бы спасти.

Однако инициатива Минздрава натолкнулась на яростное сопротивление парламентариев.

«Это чрезвычайно преступно! – заявила председатель комитета по вопросам здравоохранения Верховной Рады Украины Татьяна Бахтеева, комментируя инициативу МОЗ. – Я могу говорить об этом на всех уровнях, спорить с любыми врачами!»

Бахтеева выразила опасения, что, если упомянутый законопроект таки станет законом, врачи станут изымать органы у… ещё живых пациентов.

Лично мне тяжело заподозрить бывших коллег госпожи Бахтеевой (по профессии она врач) в такой кровожадности. Возможно, Татьяна Дмитриевна знает о проблеме гораздо больше, поэтому попробуем поверить ей на слово – вводить «презумпцию согласия» в Украине нельзя. Но если безоговорочно брать на веру все утверждения этой соратницы Виктора Януковича, то изымать органы умерших украинцев, не спрашивая разрешения родни, не просто можно, а и нужно.

Цитирую на языке оригинала:

«…Родичі ж померлої особи, охоплені горем, не завжди здатні прийняти адекватне рішення щодо погодження на трансплантацію органів близької їм людини. Родичі потенційних органних донорів в переважній більшості не заперечують проти допомоги іншим тяжко хворим людям, але вони не можуть переступити певний психологічний бар’єр і відповідають відмовою. Аналіз же багатьох зустрічей та бесід довів, що в умовах «презумпції згоди» ті ж самі люди, знаючи про можливе вилучення органів для донорських цілей в більшості своїй не стануть від цього відмовлятися.

…Прийняття законопроекту <…> позитивно позначиться на тих громадянах, життя та здоров’я яких залежить від трансплантації органів».

Это выдержка из пояснительной записки к проекту Закона «О внесении изменений в Закон Украины «Про трансплантацию органов и анатомических материалов человека». Законопроект зарегистрирован в Верховной Раде в мае 2003 года под номером 3510. Он внесён на рассмотрение парламента народным депутатом от Партии регионов… Бахтеевой Татьяной Дмитриевной.

Госпожа Бахтеева предлагала ввести в законодательство следующую норму:

«Изъятие органов и других анатомических материалов у умершего лица не допускается, если учреждение здравоохранения, которое его осуществляет, на момент изъятия поставлено в известность о том, что данное лицо, его близкие родственники, которые проживали с ним до смерти, или его законные представители заявили о своем несогласии на изъятие его органов после смерти для трансплантации реципиенту».

Найти принципиальные отличия от того, что сейчас предлагают чиновники из Минздрава, тяжело. Но теперь Татьяна Бахтеева использует те же аргументы против, что и её оппоненты в далёком 2003-м. Что изменило её точку зрения, можно лишь догадываться – то ли забота о рядовых гражданах, то ли аппаратные игры в Минздраве. В данной статье этот вопрос второстепенный. Сейчас попробуем разобраться в главном: презумпция согласия при изъятии органов – это хорошо или плохо?

Спасут не всех

Выше упоминалось, что ежегодно более 2 тыс. украинцев нуждаются в трансплантации почки, ещё 1 тыс. – печени, и 500 – сердца. Если они не получат донорский орган вовремя, то их ожидает неизбежная смерть. А получают очень немногие. Нетрудно сосчитать, что за последние 10 лет без необходимой операции одних только «почечников» умерло около 20000 человек. Главная причина, почему не проводятся спасительные операции – дефицит органов для пересадки.

Уж простите меня за цинизм, но идеальный трупный донор – молодой человек, умерший не по естественным причинам. Больные и старики подходят не очень – у них органы изношены. Ежегодно в Украине от рук преступников погибает порядка 2 тыс. человек, жизни ещё 4 тыс. уносят автокатастрофы (достаточно потенциальных доноров, чтобы не поднимать вопрос об убийствах ради органов). В случае введения презумпции согласия, многие из этих жертв могли бы спасти жизни тяжелобольных. Однако, тут существует несколько «но».

Презумпция согласия снимает с врачей ответственность выяснять, желал ли усопший после смерти пожертвовать свои органы нуждающимся, или же был категорически против этого. Им необязательно уточнять этот вопрос у родственников, а убитая горем родня вряд ли сразу спохватится о том, что покойный хотел забрать свои органы в могилу. За считанные часы у погибшего могут «позаимствовать» не только почки, печень и сердце, но и поджелудочную железу, костные ткани, роговицы глаза – всё, что можно использовать «вторично».

Впрочем, он будет уже мёртв, а нам нужно беспокоиться о живых. Вот тут-то возникает другой вопрос: будут ли справедливо распределены органы погибших между больными? Ответ очевиден: нет.

Я никому не сообщу новость, заявив, что медицинские услуги в Украине уже давно не являются бесплатными. И рискну предположить, что число нуждающихся в пересадке органа в разы выше заявленной чиновниками цифры. Просто у многих не нашлось денег на полноценное обследование.

Не исключено также, что введение презумпции согласия превратит Украину в один из европейских центров трансплантационного туризма (власти Белоруссии, чтобы избавиться от этой «напасти», недавно запретили своим клиникам пересаживать органы иностранцам). Ведь у нас есть далеко не самые худшие в мире хирурги, стоимость их услуг сравнительно невысока, а высокая смертность местного населения гарантирует необходимое количество «сырья».

На мировом легальном рынке медицинских услуг стоимость пересадки, например, почки варьируется в рамках $40-100 тыс. Если представить, что в Украине каждый из официально нуждающихся сможет добыть такую сумму, а трансплантационные центры – донорский орган, то мы увидим рынок с оборотом в десятки, а то и сотни миллионов долларов в год. По объёму это, конечно, не идёт ни в какое сравнение с госзакупками, но тоже выглядит аппетитно. Именно – я намекаю на очевидную коррупционную составляющую.

Да, картина неприглядная получается. Сам по себе напрашивается вывод, что презумпция согласия для Украины вредна, что надо оставить всё как есть. Но картина действительности также лишена жизнерадостных красок: бедные о спасительной операции могут лишь мечтать, богатые – или за взятки продвигаться вверх в листе ожидания на трупный орган, или же покупать орган у живого донора на черном рынке и ехать на операцию в какую-нибудь страну третьего мира. Где нередко оперируют украинские же хирурги.

Собственно, проблема не в презумпции согласия или в отсутствии оной. Те, кто не мог себе позволить пересадку, чтобы спастись, вряд ли смогут заплатить за трансплантацию после того, как органы у мёртвых начнут изымать без согласия родственников.

 

Андрей Лаврик

 

Трансплантация органов. Презумпция согласия или «сырье» для богатых

В украинских СМИ «прошелестела» новость, удобная, интересная латентным «клеветникам России», промелькнула информация об очередном российском «жесткаче», о трагедии, произошедшей с одним из украинских граждан в Российской Федерации.

С парнем произошло несчастье. Погиб. Трагедия. Для близких. Украинских работяг в России – по разным оценкам, от одного до двух миллионов. Они, люди тяжелого физического труда, практически  незащищены от превратностей судьбы, от произвола, нарушений условий труда, а совсем недавно было – и от хищников, отбирающих их заработок (будучи, при этом, постоянным источником валютных поступлений в Украину – больше, чем из всего Евросоюза, своего рода полезным ископаемым, углеводородом украинского бюджета). Они постоянно пополняют ряды российских бомжей, бичей, трудовых рабов, невостребованных трупов и инвалидов. За ними постоянно приезжают их несчастные матери на эфир «Жди меня». Еще одно такое  происшествие  из ряда вон  не выходит и исключения не составляет.

Если бы… не один «момент», факт, повергший в шок родителей, близких, сограждан парня, да и – некоторых россиян.

У погибшего трудяги (еще не совсем и погибшего – физически «свеженького») изъяли органы – трансплантация, — спасти чью-то жизнь… Изъяли, как оказалось, как объяснили шокированным родителям — вполне законно, «сообразно» с законодательством Федерации, со вступившим недавно в действие законом, в соответствии с нормами которого – в случае трупной трансплантологии для изъятия органов у мертвецов  согласие близких погибшего уже не требуется.

«Презумпция согласия» — так это называется на шершавом языке законников. Это – когда априорно подразумевается согласие самого усопшего на проведение соответствующих посмертных манипуляций с его телом (трупом), когда при констатации смерти мозга проводят «распил» еще живого, «тепленького», тела. На усмотрение врачей – они решают, — отлетела ли душа, или еще «теплится жизнь»… Это – когда изначально и подспудно подразумевается крайний альтруизм погибшего, его экстремальный гуманизм – «отдать последнее», пожертвовать собой. Когда подразумевается исключительная отзывчивость сограждан друг к другу.

Вот только… Многие россияне оказались в шоке, узнав о случае с украинским  гастарбайтером, в шоке от того, что они узнали, что могут сделать с ними самими (вот чем и отличается сочувствие от шока – сама смерть работяги, сотен работяг ужас не вызывает). Узнав о том, о чем и не задумывались – оказалось, что их тело находится в собственности отнюдь не их, даже не их родственников…

Вот только — близкие погибшего почему-то совсем не испытывают радости от того, что смерть их ребенка спасла жизнь другому человеку, и – все еще пытаются шебуршить эту тему, еще хотят «разобраться» с понятиями законодательства такой чужой страны.

Вот только…Аналогичный законопроект уже подготовили и собираются внести на рассмотрение украинского парламента. Кушайте…

Так что – есть повод, есть НЕОБХОДИМОСТЬ разобраться с некоторыми вопросами, проблемными темами, «пунктами» сложившейся ситуации. Ситуации, созданной на ровном месте заумными и ленивыми «умниками», приватизировавшими право решать за других и распоряжаться судьбами этих других. А теперь еще и трупами…

Разобраться с вопросами – и техническими, и сущностными.

«Технические вопросы»… Ну – приняли закон. Проблему – решили?  В двух наших странах, в каждой отдельно, России и Украине, на некоторые виды трансплантации очередь на несколько лет вперед – и тысячи несчастных в этих очередях, многие из них просто умирают, не дождавшись своей очереди. Численность погибших сопоставима, те же «тысячи»,  — и гибнут, в основном, на дорогах. «Сырье». В Украине сухая статистика погибших в авариях автотранспорта колеблется около цифры в десять тысяч. Совершенно разных людей – старых, малых, больных, алкоголиков и заразных. К тому же – существуют и другие «противопоказания» для отбраковки органов, для отказа от трансплантации. Существует несовместимость и отторжение органов. Даже при самом рациональном, «экономном» и честном использовании «человеческого материала» многие больные своей очереди просто не дождутся – «очередь больше не занимать», «больше одной почки в руки не отпускать»…

Но это – только полбеды. Есть еще и БЕДА. Специфика функционирования социальных институций и государственных учреждений. Коррупция. Тенизация и мафиозный стереотип социального поведения. В Украине за эти несколько десятилетий произошла деградация правоохранительных органов – относительная, частичная. Кто-то «мышей не ловит», придя в «органы» по «блату» и за деньги; кто-то просто не умеет. Суды выносят странные постановления и сводят «на нет» продуктивную работу отдельных правоохранителей. Несмотря на такой «холостой ход» Системы, украинские «органы», спецслужбы постоянно выявляют коррупционеров, преступные схемы, группировки, а главное – постоянно выявляются преступные организации, специализирующиеся именно на «черной трансплантологии».

Постоянно возникают конфликтные ситуации, скандалы, связанные с самими правоохранителями. В любом случае, доверие к правоохранителям у простых людей сводится к нулю. Не так ли и в Российской Федерации? Функционеры украинского Минздрава, спешащие подать законопроект в Раду, усиленно акцентировали внимание журналистов на том, что будут предприняты некие усиленные, «ОСОБЫЕ» меры – дабы пресечь всякие злоупотребления. Но – кто будет пресекать? Те, кто злоупотребляют?

Тем более, если учесть факт коррупции в медицинских учреждениях, более того – разложения, — украинской медицины, разложения, прежде всего, морального. Уже несколько лет системы здравоохранения наших стран существенно отличны. В России – страховая медицина (т.е. – «в сущности» — платная, коммерческая), со всеми ее плюсами и минусами. Благодаря «трезвому» отказу от гуманности бесплатной медицины в российской «системе» Минздрава есть какие-то деньги, какую-то толику – дотации, субвенции, выделяют из местных и государственного бюджетов, отщипывая от экспортных прибылей, — строятся новые медицинские центры, закупают оборудование. Люди получают доступное лечение в сносных условиях (то, что известно автору).

Но   периодически засвечиваются в СМИ местные чиновники Минздрава, попадая в скандальные хроники.   Постоянно «идут» сюжеты о халатности и пренебрежительном отношении медиков к своим пациентам. Система изменилась, но люди-то – остались те же. Те же самые, что и лет десять назад, когда из подмосковной больницы бежали бизнесмены, попавшие в автомобильную аварию и испугавшиеся «лечения» — не реальных переломов и ушибов, а подготовки к удалению «лишних» органов.

В Украине ситуация на несколько порядков хуже. Финансирование смехотворное: около 20% процентов от необходимого, — только на «коммуналку» и зарплаты персоналу. Смешные зарплаты. Финансирование «ординарных», не ведомственных лечебных учреждений,   которых пациенты, их родственники вынуждены отдавать огромные средства – за все и на все. Тысячи долларов на медикаменты – только одна из статей расходов. Об условиях лечения и говорить нечего.

Но и эта БЕДА – только полбеды. Все, вся система украинского здравоохранения пропитана цинизмом и алчностью. В самих учреждениях создана своя стройная система наживы. Потому и молчат в тряпочку начмеды – есть смысл, а мучиться не им. И мучают людей также не случайно и не зря. Система страховой медицины – лакомый кусочек для финансовых корпораций. Новый источник дармовых и дурных денег – на ровном месте. Которые и возвращать не нужно – «футболя» болезных, клиентов (как это происходит в России). Ради этого и разваливают прежнюю систему,  урезают финансирование медучреждений, медицины до садистически малого уровня. Все остаются при своем интересе, цинично и алчно «крутя схемы». Идя  ради наживы  на любые прегрешения.

Теперь этим людям предоставляют новый источник наживы, дают «зеленый коридор». А они должны гордо отмахиваться от дурных денег. Поверим?

Любые запреты и ограничения – источник криминализации (если верить Соросу). Может быть. Но – человеческие органы, это не таблетки, не порошки. Их на автомате, на станке не наштампуешь. Криминализация (коррупция) возникает и при простом разрыве между спросом и предложением (особенно – некоммерческом, которое не регулирует простое повышение цен). В наших странах уже есть тому и аргумент, иллюстрация – злоупотребления в системе усыновления детей: даже тогда, когда внутри стран «спрос» был куда ниже предложения, работники педучреждений, органов опеки находили возможность для коррумпирования; и сейчас находят – несмотря на весь контроль.

К тому же, возвращаясь к «черной трансплантологии»: основными заказчиками, потребителями «услуг» преступных организаций были именно страны с урегулированной системой изъятия органов, как правило – именно по принципу презумпции согласия – Израиль, некоторые страны ЕС. Даже Германия, где совсем иная, разумная система (в пример нам, дикарям), когда люди добровольно становятся донорами органов, нося с собой соответствующую карточку. Разрыв между спросом и возможностью его удовлетворить в обустроенных странах все равно остается. Остается провокация к криминализации. Но граждане этих стран имеют возможность, выход, имеют «ресурс» — в лице дикарей и аборигенов из Молдовы (в некоторых селах взрослое население поголовно отдает органы), Украины, России. Кого же тогда будут потрошить у нас? Нас?

И последний «технический» аспект: а нужно ли это все вообще?

Оказывается, что очень скоро изъятие чужих органов окажется совершенно излишним. Изменится сам характер трансплантологии. В мире разрабатывают сразу несколько технологий выращивания органов из клеточного материала самого бедолаги (забор стволовых клеток возможен даже у взрослых), даже – из совершенно нейтрального и чужого биологического материала. Без отторжений и противопоказаний, без несовместимости. И это уже не фантастика. Пока только ткани эпителия, кожа, – самое простое, но уже идут лабораторные испытания, уже идут эксперименты с выращиванием мышечной ткани.

Хотите решить проблему «в корне» — решайте концептуально. Изыскивайте средства и вкладывайте в новые технологии, в генную инженерию – там, где это приносит пользу обществу.

А вместо этого – принятие такого странного, пугающего, асоциального закона. Почему? Скорее всего – просто так дешевле. Не нужно заморачиваться…

Сказанное – о «технических» моментах.

Но есть и сугубо принципиальные, сущностные. Важные – если ты не свинья, которую можно резать. Если способен к осмыслению абстрактной сущности ЧЬИХ-ТО решений. И их практических последствий.

Для кого-то важен религиозный момент: Страшный Суд, воскресение умерших… И полторы калеки, которые не могут поделить свой трансплантат перед лицом Судии.

Кто-то оставил этот аспект вне контекста проблемы, но способен задаться вопросом по существу.

Мы живем в обществе, которое становится более и более  циничным, эгоистичным, равнодушным. Кого у нас интересуют чужие проблемы? Кого беспокоит чужая беда? Для кого важно – как человек выживает? Что он делает, что бы выжить самому и вырастить детей? Можешь жить – живи. Есть проблемы? Это твои проблемы – хоть бы и сдыхай.

В наших дичайших обществах человек остается наедине со своими проблемами при жизни – беспокоиться о куске хлеба, о здоровье, о безопасности и продолжении рода. И при этом все равно остается человеком. Или – получая все готовенькое от близких, и не думает – сопереживать и сочувствовать. Добропорядочное поведение, человечную, гуманную стратегию выживания все равно и не думают поощрять. Это твое дело. А вот на твои органы охочих будет много…

Даже если ты такой альтруист – религиозный (исходящий из принципа сочувствия; кстати – а что мусульмане думают об изъятии их органов), гуманист, принципиальный коммунист, социалист, даже если априорно и безусловно решил поделиться самим собою, спасти чью-то жизнь – никто не отменял темы самоуважения, уважения к себе (тебе).

При такой постановке вопроса некоторые проблемные темы отпадают сами собой – как почки. Хочешь быть альтруистом – будь. Меняй мир кантиански – загоняя самого себя в «прокрустово ложе» принципов. Но не смей, НЕ СМЕЙ – требовать что-то от других (если ты такой же равнодушный к глобальным проблемам социума – как и они). Нужны органы, есть проблема дефицита трансплантатов – формируй очередь из таких же альтруистов. Но не проводи среди сограждан «проверку на вшивость», проверку на сочувствие и сострадание. Не гони его, сородича – заявлять о своем равнодушии. Все равно ведь – ты ему ничего хорошего не сделал; и другие не сделали.

Не устраивай очередь стервятников, ожидающих – когда же еще кто-то умрет. Меняющих чужую смерть, чужое горе – на свою жизнь. Не радуй толстосумов, которым просто предоставили формальную возможность сохранить денежку и обойти очередь, дали возможность среди тысячи жертв найти подходящего – безо всяких противопоказаний и… спокойно зарезать, как свинью – на органы (подстроив несчастный случай).

Фактически, с принятием этих законов в наших странах граждане автоматически низводятся в ранг живых доноров, фермы живых доноров, неограниченного «каталога» органов.   Ставится вопрос о том, кто ты – хозяин своей жизни? Или – объект манипуляций? Приняли закон, приказали сверху – и отдавай сердце.

Это все принципиальные, сущностные моменты. Отражающие отношение к простым людям – вполне конкретное явление… И пока автор обдумывал их, в Рязани (это Россия) сама жизнь их проиллюстрировала: шестеро малолетних подонков избивали на улице парня – убивали. И убили. И никто из прохожих, из сидящих в машинах не защитил несчастного. Не проявил сострадание. Не заступился. Да еще и в Сети многие из комментирующих ситуацию утверждали, что повели бы себя аналогично – равнодушно. В Украине недавно произошел более вопиющий случай – за избиваемого заступился прохожий, хулиганы переключились на него, и уже за заступника – никто не заступился.

Когда 8-го марта в Николаеве  насиловали, убивали и заживо жгли девушку   – только один из нескольких десятков прохожих подошел к обугленной и живой девушке, лежащей на кострище и стонущей.

Десятки, сотни случаев, когда сбитых автомобилями прохожих бросают на обочине – подыхать, когда их привозят в больницу уже в коме, но еще «тепленьких», пригодных к использованию. Справедливо ли это – по отношению к ним? К их близким? Или все мы такие дешевые, что проще принять дурацкий закон, чем вкладывать деньги в науку, в генную инженерию?

 

Алексей Середюк

 



Close
Приєднуйтесь!
Читайте нас у соцмережах: