– Владимир Владимирович, ваше противостояние длится уже больше пяти лет. В средствах массовой информации ситуация этого конфликта описывалась неоднократно, но ни Вы и никто из ваших оппонентов никогда не рассказывали, с чего все началось…

– Все началось еще в 2001 году – через семь лет после того, как я с Валерием Маковецким и Геннадием Выходцевым начал бизнес. Целый год опухоль будущего конфликта росла, но пока не «прорывала». А началось все с моего недовольства тем, как оба компаньона бездумно «лепят» новые бизнес-проекты, зачастую неудачные. Апофеозом бездумности стало создание Маковецким «бизнес-чуда» под громким названием «Фокстрот-Телеком».

– Вообще-то, диверсификация бизнеса вполне нормальный процесс во всем мире. На этом построены крупнейшие транснациональные корпорации, да и отечественные финансово-промышленные группы не стесняются заниматься разнообразными видами бизнеса, поэтому довольно странно, что вам не понравилось стремление ваших партнеров осваивать новые сферы деятельности.

– Я с трудом мирился, как два основных проекта «Фокстрот» и «Югконтракт», «кормят» всю структуру, инвестируя часть полученной прибыли в реализацию детских фантазий Гены и Валеры. Фантазии – это хорошо, они бывают у многих, но плохо, когда при этом разбазаривается ресурс компании: мы засевали луком поля Украины, не собирая урожай, мы «несли яйца» на птицефабрике «Заря» под Харьковом, а неподалеку выводили для нее в инкубаторе цыплят. Была еще покупка акций банка «Украина», продажа рыболовных снастей, стройматериалов, небьющейся французской посуды и прочей ерунды. Всего и не вспомню. В какой-то момент возникло ощущение, что «Фокстрот» с «Югконтрактом» зарабатывают деньги на «игрушки» моим компаньонам. Самой дорогой и, пожалуй, самой бездарной бизнес-игрушкой оказался «Фокстрот-Авто» с мото-прицепом. Вы не поверите, решение торговать мотоциклами «Honda» было принято после того, как Гене Выходцеву понадобились на зиму для охоты два снегохода. Японцы убедили его купить целую фуру – заметно дешевле. По-моему, снегоходы с той фуры мы продаем все пять лет конфликта. И это я стерпел. Стерпел возникновение проекта по торговле «дешево растаможенными» стройматериалами, который закончился, как только Выходцев вселился с семьей в новый дом.

– А чем вам не угодил «Фокстрот-Телеком»? Мобильная связь в стране развивается, ее проникновение достигло уже 107% от численности населения, поэтому вряд ли проект «Фокстрот-Телеком» был убыточным?

– Сейчас все объясню. Почему я не стерпел Костю Осадчего и «Фокстрот-Телеком»? Как раз в конце августа я вернулся из отпуска на работу. Смотрю, бегает по коридору какой-то мальчик – из кабинета в кабинет, из кабинета в кабинет, будто заблудился. Потом мимо меня – раз… через приемную, не поздоровавшись, в кабинет к Маковецкому – юрк… Дверь за собой плотно закрыл. Я спрашиваю нашего секретаря Свету Полонскую: «Что за непонятный пацан по офису шастает? Он чей?». Света отвечает: «Это новый партнер по Валериному проекту “Фокстрот-Телеком”». «Как все понимать, – недоумевал я.– Валера считает, что мне уже можно навязывать каких-то партнеров?». Секретарь корректно ответила: «Это не есть моя компетенция». Я решил провести эксперимент: не спрошу у Маковецкого о новом проекте и партнере, подожду, когда сам расскажет или хотя бы поставит перед фактом… Прошло полтора месяца, а он о проекте и партнере молчит. Я не сдержался: «Валера, у нас кем работает пацан, который к тебе в кабинет постоянно шмыгает?». – «Это Осадчий Костя, руководитель проекта “Фокстрот-Телеком”, очень способный парень». – «Я, Валера, что-то не припоминаю такой проект, а память у меня хорошая». «Ну, как же, Володя, я что, не рассказал тебе?» – Маковецкий характерно «включает дурака». «Валера, скажи, на каком основании ты без моего ведома затеваешь новый проект, приводишь туда какого-то партнера без денег, но на 50% прибыли, и, даже не поинтересовавшись моей точкой зрения?!» – «Я все правильно делаю!» – Маковецкий «убивает» безапелляционностью, повысив на меня голос. «Ты в этом уверен?» – ироничный вопрос его не смутил: «Да, я в себе уверен! Потому что я всегда прав!» – прозвучало у него словно диагноз. «Валера, будешь этим проектом заниматься сам! Я палец о палец не ударю – чтобы эксперимент о твоей вечной правоте был совсем чистым» – сказал я и вышел, хлопнув дверью.

– Эксперимент удался?

– Год спустя «Фокстрот-Телеком» понес серьезные убытки: кто-то разворовал склад тысяч на двести долларов. Там никто не считал. А еще через полгода Маковецкий на собрании учредителей заявил, что пропажа – на моей совести. Просто фантастика с его логикой! Косте Осадчему нужна была постоянная нянька – Валера ею быть не мог, потому что сам в такой же нуждался. Например, о том, что у нас есть свой банк («Украинский банк развития и партнерства» – Ред.), Осадчий узнал только к Новому Году. И примеров таких казусов можно привести очень много.

– Насколько я понимаю это был еще далеко не окончательный всплеск эмоций с обеих сторон, хотя ситуация уже и начала выходить из под контроля.

– Ситуация в компании накалилась к 2002 году. Больше всего от анархии в управлении бизнесами страдали наши партнеры по «Югконтракту» – братья Олег и Александр Головины. Фотобизнес, основная специализация «Югконтракта», еще более сезонен, чем бизнес на электронике: не успели закупить нужное количество фотопленки вначале весны – считай, летом остались без прибыли. И, тем не менее, Маковецкий явно не собирался удовлетворять в полной мере финансовые потребности «Югконтракта». Более того, Валера издевательски подкалывал Головина, нахально заявляя: «Мы вас так долго кредитовали. А теперь вы покредитуйте нас». Суть издевки заключалась в том, что и мне, и Маковецкому, и Выходцеву было выгодно давать им кредит под 1.5 – 2% в месяц, имея рентабельность в совместном бизнесе порядка 8 – 10%. Маковецкий превосходно все считал, но ему необходимо было над Олегом Головиным довлеть, унижая его таким способом. Когда он вынудил двух Головиных кредитовать свои и Гены бизнес-фантазии – тогда произошел взрыв.

– Что послужило очередной причиной эскалации конфликта?

В марте 2002 года Валера с Олегом катались во Франции на лыжах, а Гена Выходцев в это время, находясь в офисе, «загрузил» миллион долларов в инкубатор для цыплят, прибыль от которого мы никогда не видели. «Югконтракт» в очередной раз оказался обделенным финансами. Когда Головину в Альпы доложили из представительства «Кодака», что от него неудовлетворительно поступают платежи, и представительство считает, что Олег не в состоянии контролировать процесс, у него с Маковецким вспыхнул скандал. Не знаю, как они скандалили и обзывали один другого, но в тот день мне позвонил Валера и сказал, что послал Олега Головина на фиг. Я не совсем понял, что Маковецкий имел в виду, и переспросил: «Куда ты послал Головина?» – «Как, куда на фиг?! Из компании на фиг!» Тут уже возмутился я: «Валера! Разве кто-то давал тебе полномочия выгонять Головина из моей компании?! Если бы ты спросил у меня, что я об этом думаю, то я предпочел бы скорее выгнать тебя, чем Олега!!!». И положил трубку… Именно тот мартовский день стал началом пятилетнего конфликта в «Фокстроте», сперва приглушенного, но очень громкого впоследствии. Я думаю, что никто из оппонентов это оспаривать не будет.

– Как вам удалось выкрутиться из той ситуации с «Кодаком»?

– Помогла законченная мной сделка по продаже земельного участка в Конча-Заспе. 25 гектаров на малой дамбе мы продали почти за три миллиона долларов. Деньги я пообещал Олегу Головину на «Югконтракт». Но Маковецкий «скрысятничал» опять, успев выбить в финансовом отделе несколько больших проплат на свои бизнес-лавки. На какое-то время конфликт притих, но повторно разгорелся в июне 2002 года, когда мои компаньоны за короткий период времени (менее двух недель) совершили несколько не совсем этичных поступков.

– В чем проявились «не совсем этичные поступки» ваших компаньонов?

– Когда продается за миллионы «живых» долларов земля, где почти вся сумма – чистая прибыль компании, а Выходцев при этом начинает требовать от моего посредника по сделке срочно вернуть его старшему брату десять тысяч долларов в виде процентов, когда-то набежавших за его ростовщические услуги, то меня поражает несопоставимость Геныных приоритетов. Разбогател на миллион, но тут же вспомнил, что третья сторона уже в состоянии вернуть весьма сомнительный, кстати, долг. Второе для него оказалось важнее первого. Потому что первое – это деньги «Фокстрота», а второе – собственный карман. Мне это напомнило ситуацию, возникшую в самом начале нашей деятельности, когда на нас наехала СБУ. Мы 2 месяца летом не работали, понесли прямые и косвенные потери где-то на миллион долларов. А у Гены «сгорели» путевки на летний отдых во Франции. Он после этого где-то с полгода требовал у меня и Валеры компенсации стоимости путевок в $1,500. Стыдно и смешно. Когда все уладилось, мы требование Выходцева удовлетворили. Все-таки, это не $1,000,000 общих потерь «Фокстрота».

В ситуации с продажей земельного участка мне пришлось поступить также, но уже самому. Я вызвал к себе старшего Выходцева – Игоря. Он тогда, кажется, уже работал у нас нотариусом, и многие сотрудники жаловались Гене на сильно завышенные цены его нотариальных услуг. «Зато под боком» – оправдывался Гена за брата. Я из своего кармана вручил Игорю «десятку» долга посредника. Но по-настоящему я поразился на следующий день, после того, как увидел, что моя «десятка» перекочевала на личный счет Гены с примечанием в базе данных: «братан долг вернул – краями». Выходцев беспокоился вовсе не о родном брате!

Вспоминаю еще одну ситуацию из той же оперы. Как-то я ужинал с Сергеем Закревским, совладельцем «Домотехники», и он мне рассказывает: «Мой бывший партнер Максим часто с Выходцевым охотится. Макс утверждает, что Гена перед каждым подорожанием скупает все патроны в Киевской области, чтобы не платить потом дороже. Володя, скажи, это правда?» – «Может быть…». Фантастика!

В другой раз на скупость Выходцева наложилась его недалекость. Мы втроем обсуждали как-то кадровые вопросы, и я, помню, сказал, что Владимир Романенко, наш финансовый директор (впоследствии владелец «Украинского банка развития и партнерства» – Ред.), сосредоточил у себя чересчур много властных рычагов – это, во-первых, а, во-вторых, сложилась не вполне нормальная ситуация – он не только оказался вне зоны критики, но и вне зоны доступа к пониманию его финансовых схем. Я предложил какую-то часть полномочий передать другим, не зависящим от него топ-менеджерам. Кроме того, я посчитал неверным, когда качество своей работы в состоянии был оценить лишь один Романенко. Гена Выходцев совершил в тот день крайне неадекватный поступок, сделав, для себя парадоксальный вывод… Или просто захотел мне нагадить: он ответственно сообщил Володе Романенко, что Шульга под него «копает». Бедный Романенко после этого попал с гипертоническим кризом в клинику Стражеско.

Еще одним примером скупости моих компаньонов послужила история со страховой компанией, созданной при банке УБРП. Страховая компания создавалась для нормального функционирования финансового учреждения, но Вове Романенко захотелось показать учредителям, что страховая компания также способна приносить прибыль. С прибылью, как это часто бывает, не сложилось с самого начала. Я посоветовал своему товарищу Юре Комелькову застраховать у нас его новый «Subaru Legacy». И надо было случиться, что только что застрахованный автомобиль через несколько дней был просто изуродован отлетевшим колесом впереди едущей машины на Обуховской трассе. Юра чудом уцелел, а с выплатой страховки начали происходить странные вещи: Маковецкий и Выходцев требовали заплатить страховку лишь частично, а автомобиль отремонтировать самим. Комельков стал психовать и винить во всем меня, справедливо рассудив, что с таким беспределом «страховщиков» он в жизни еще не сталкивался. Я замял конфликт уже привычным для меня способом, достав из своей сумки очередную «десятку». Потом мне еще много раз приходилось так поступать, зная о непроходимой «бережливости» компаньонов…
Как раз в те же дни Олег Головин после мучительных раздумий поставил Маковецкому ультиматум.

– Почему именно Маковецкому?

– Почему Маковецкому? Потому что Выходцев имеет собственную точку зрения в основном по поводу особенностей рыбной ловли теми или иными снастями, охоты и как проще сэкономить денег. Со мной же на языке ультиматума никто пока говорить не пытался. Ультиматум Олега Валере был следующим: «Или ты, Валера, перестанешь вставлять палки в колеса тем бизнесам, которые я веду для всех, и дашь зеленый свет их финансированию, учитывая, что самая высокая рентабельность у меня, или я с тобой в одной компании работать больше не буду». Валера вместо ответа булькнул что-то невразумительное. Все это, повторяю, произошло в течение недели-полутора.

– Чем в результате закончилась вся история с ультиматумом Олега Головина?

– Через час мы вдвоем с Маковецким продолжили обсуждение назревшего серьезного кризиса в собственном офисе. Помню, весь разговор проходил возле сферического аквариума с цветными рыбками. Мы его в шутку называли «Trinitron». Разговор был тяжелым, вязким, но совершенно спокойным.

– Валера, зачем ты, зная вспыльчивость Олега, постоянно провоцируешь его на скандалы?

– А почему он из себя строит гения бизнеса? Ходит и поливает везде грязью, рассказывая, что по методу управления «Фокстрот» – это вчерашний день. Так партнеры не поступают.

– Валера, но ты же знаешь, что «Фокстрот» – это отнюдь не вчерашний день, а сеть розничной торговли бытовой техникой в Украине №1. В чем-то, кстати, замечания Олега верны. Хотя я согласен: форма его критических высказываний постоянно хромает. Но ты, может быть, просто Олегу завидуешь и потому постоянно ставишь ему подножки?

Ответ Маковецкого меня сильно озадачил: – Если Головин такой гениальный, пусть сам на себя работает и доказывает свою гениальность. А то пять лет назад пришел к нам на все готовое, а сейчас ведет себя, словно он – пуп земли. Мы «Фокстрот» без него создали когда-то и дальше без него проживем.

– Как, Валера, все у нас в головах запущено! Ай-ай-ай… Тебе известно, что «Фокстрот» создавался без Олега Головина, но он создавался с Володей Шульгой. Смотри: есть человек, с непростым характером. Но он доказал свою состоятельность, свой талант в бизнесе. Он ценен для нашей компании, а значит – и для нас с тобой. В конце концов, мы благодаря ему регулярно получаем хорошую прибавочную стоимость. Будь ты взрослее Олега, не реагируй как ребенок. Люди – это же не телевизоры: продав один, второй можешь не купить. Я тебя предупреждаю, что Головиными разбрасываться не буду. И в этом вижу свою роль руководителя.

– С Олегом Головиным я работать не буду. Точка!

– Если я правильно понял, это был тот самый момент, когда господин Маковецкий заявил о намерении выдавить Головиных из компании?

– Это был ответный ультиматум Маковецкого, причем, не Головину, а мне. Выдавливал же Валера только одного из братьев – Олега, яркого. И делал это целенаправленно, уже пару лет к тому времени. Я его ультиматум принял, а дальше при полном молчании моего компаньона произнес речь следующего содержания:

– Хорошо запомни, Валера, все, что я тебе сейчас скажу. И сделай выводы из сказанного. Если бы не я, то не было бы «Фокстрота», если бы не Олег, не возник бы «Югконтракт». Твоя роль в компании важна, но ты – не ценнее каждого из нас в отдельности. Ты, будучи бессистемным талантливым коммерсантом, всегда чувствовал прибыль. Ее ты потом, образно говоря, бросал в корзину с названием «Фокстрот», даже не удосужившись убедиться: есть ли в корзине дно. Дно для тебя обеспечивал я и с грехом пополам Выходцев. Если уйдет Олег Головин – и я не останусь. Подумай хорошо: с кем ты останешься. С ним тебе было хорошо под магазином на ул. Шота Руставели – от мелких бандитов он тебя сумел защитить. Ты угощал его алчевскими колбасными бутербродами. Сейчас – и не сможет, и не захочет. И твоих бутербродов он наелся досыта. Потому что он уже давно на заслуженной (без иронии) пенсии. Как думаешь, зачем ему для семьи понадобилась green-card? Почему на пару с Ирой они рожали полтора месяца сына в муниципальном роддоме Нью-Йорка? Правильно. Американское гражданство их ребенка. Похоже, что Гена в «Фокстроте» – не на всю жизнь. Что ты молчишь? (А дальше меня понесло – Смеется). Тебя не удивляет, Валера, почему при такой любви к охоте и рыбалке и весе «Фокстрота» Гена до сих пор ни разу не порыбачил и не поохотился ни с президентом Кучмой, ни даже с кем бы то ни было из его близкого окружения? Думаешь, они недоступные? Выходцеву просто облом напрягаться! Правильно сказал Головин о его окружении: «У Выходцева все друзья подшитые, в рот заглядывают». Ты о таком компаньоне мечтал? Ему со «взрослыми» охотниками не будет уютно! И тебе?!

– Как на эту тираду отреагировал Маковецкий?

– Мой монолог стал второй вехой в разгоравшемся «фокстротовском» конфликте. Я ожидал от Маковецкого разных поступков, кроме одного – что он тут же поедет домой к Выходцеву, подробно передаст весь наш разговор, и сделает в некоторых местах очень «авторскую» правку для придания «привезенному блюду» необходимой остроты. Говоря с Маковецким, я, конечно, погорячился, когда решил идти ва-банк, не подумав об истинных намерениях Валеры. Что ж, о них мне стало известно несколько дней спустя, когда мне звонил «рычащий» Гена Выходцев и кричал в телефонную трубку, требуя немедленной сатисфакции. Я даже допускал, что у нас может дойти до брутального мордобоя. Но из-за чего? Я Гену не оскорблял и ни в чем в лицо не обвинял… Вот ты какой, Маковецкий – северный олень! Плавно все становилось на свои места… Интрига, блин… Фантастика!

– Т.е. конфликт изначально носил не экономический, а личностнй характер? Сначала ссора с Маковецким, а потом – с Выходцевым?

– Да, вы совершенно правы. При встрече с Выходцевым мы несколько раз один другого обматерили – на этом Гена быстро сдулся. В отличие от меня и Маковецкого, он мягкий человек… Больше всего из Валериных интриг его задела моя уверенность, что он собрался эмигрировать в Америку. Я тут же дал задний ход: «Гена, это была только версия». Только тогда я, наконец-то, понял, выражаясь преферансными терминами, весь расклад: кто есть игрок, а кто – «болванчик». Но это тема не нашего интервью…

– Владимир Владимирович, а что это за такая история с подделкой ваших подписей кем-то из компаньонов?

– В конце декабря 2001 года я договорился со Светланой Трофимовой, нашим черкасским партнером, о ведении переговоров с владельцами Черкасского центрального универмага. Цель переговоров – выкуп части торговых и подсобных площадей универмага для создания супермаркета под вывеской «Фокстрот. Техника для дома». В переговорах с прежними владельцами были согласованы цена и площадь выкупаемых территорий. В апреле 2002 года после оплаты нами 60% стоимости площадей было создано ООО «Фокстрот-Iнвест» – собственник выкупаемого объекта, в котором 40% принадлежало прежним владельцам, а 60% – на паритетных правах мне и Светлане Трофимовой. Согласно имевшейся договоренности с черкасским партнером и моими киевскими партнерами по ООО «Фокстрот» Валерием Маковецким и Геннадием Выходцевым, после выплаты в июне 2002 года оставшихся 40% прежним владельцам ООО «Фокстрот-Iнвест», Трофимова и Шульга становились равными собственниками (50% на 50%) вновь купленного объекта недвижимости в Черкассах. При этом я фактически оплатил часть взноса черкасского партнера.

– Чем была вызвана подобная «благотворительность»?

– Дело в том, что на момент выкупа универмага у прежних владельцев у черкасского партнера (Светлана Трофимова – Ред.) не хватало собственных средств на приобретение всей доли. И, тем не менее, я, проработав много лет с госпожой Трофимовой и, доверяя ее честному слову, дал распоряжение юристу «Фокстрота» Александру Шуляку оформлять вновь купленный объект, в равных долях: 50% – Светлана Трофимова и 50% – Владимир Шульга.

– Почему в черкасском проекте не участвовали ваши партнеры по «Фокстроту»?

– Такая практика ведения бизнеса в компании «Фокстрот» была распространенной. Три учредителя согласованно принимали решение, согласно которому интересы киевского «Фокстрота», например, во Львове и Одессе, представлял Геннадий Выходцев, Валерий Маковецкий – в Черновцах и Кременчуге, в Мариуполе и Черкассах – Владимир Шульга.

– Когда вы обнаружили подделку подписей на документах?

– Я верил в порядочность моих компаньонов, поэтому обман обнаружил только в начале 2006 года, когда потребовал у черкасского партнера все документы о создании совместного предприятия ООО «Фокстрот-Інвест». Те документы, которые мне предоставила Светлана Трофимова, и которые я никогда до этого не видел, содержали подделку моей подписи в протоколе № 3 общего собрания учредителей ООО «Фокстрот-Iнвест», они же содержали и подделку моей подписи в выданной нотариальной доверенности Александру Шуляку, якобы мной, от киевского нотариуса В.В. Копейки под № 4827 от 8 июля 2002 года.

– Кто, по вашему мнению, был инициатором данной фальсификации?

– Я считаю, в уголовном деле есть сговор трех лиц: во-первых, Геннадия Выходцева – человека, который, отдав распоряжение юристу нашей компании Александру Шуляку организовать подделку моих подписей, завладел нечестным путем, или, проще говоря, украл 40% чужой собственности в ООО «Фокстрот-Інвест»; во-вторых, самого Шуляка, который под страхом быть уволенным из компании «Фокстрот» согласился организовать подделку моих подписей, чтобы обеспечить Выходцеву долю собственности в черкасском объекте недвижимости; в-третьих, Светланы Трофимовой, которая, зная об имевшихся тогда между нами договоренностях, не поставила меня своевременно в известность об их нарушении, став, таким образом, невольным сообщником в мошенничестве.

– На чем основывается такая уверенность?

– Очень наглядно о злом умысле г-на Выходцева при оформлении протоколов «собраний» в Черкассах ООО «Фокстрот-Інвест» говорит сравнение между собой протоколов № 3 и №4: в протоколе «заседания» № 3, где подделана моя подпись, Выходцева приглашают (я и Трофимова), а затем единогласно отдают ему якобы свободные на тот момент 40%, а в протоколе «заседания» №4 , где стоит моя настоящая подпись, Выходцева снова почему-то приглашают и среди владельцев предприятия его по протоколу № 4 не видно, хотя на предыдущем «собрании» он успел стать самым крупным собственником – очевидно, что «засветив» Выходцева собственником, Шуляку и Трофимовой пришлось бы объясняться со мной за совершенный обман.

– Почему вы не присутствовали на собраниях учредителей?

– На самом деле никаких собраний не проводилось. Как раз накануне окончательного – «бумажного» оформления сделки – у меня с Выходцевым произошла ссора. После ссоры я умышленно уехал с тремя сотрудниками на неделю в командировку, чтобы не быть пятого июля у Гены на дне рождения. Кстати, а 7 июля – мой день рождения, а 8 июля был день рождения Оксаны, моей будущей супруги. Так что я чудесно все помню, что в те дни происходило. Обе подписи на документах были подделаны 8 июля. Одна – в Киеве, а вторая – как бы в Черкассах, но тоже в Киеве, потому что эксперт-почерковед установил: оба раза мою подпись подделывало одно и то же лицо. А в этот день я ехал с четырьмя пассажирами на своем джипе по югу Украины, перемещаясь из Севастополя через Херсон и Николаев в Одессу. Свидетелей – более чем достаточно.

– Чем, по вашему мнению, руководствовался Геннадий Выходцев, когда предлагал юристу пойти на заведомо преступное действие?

– Правда, как это все убого? Зачем Выходцеву понадобилось давать Шуляку команду о подделке в документах сразу двух моих подписей? Ответ знает личный IQ… и, возможно, его неумение «сочно» материться. А еще в нем сидело занозой страстное желание как-нибудь пнуть меня побольнее. Гена рассудил, что так – побольнее. Заодно отомстил за green-card. Формально господин Выходцев перед господином Шуляком мог привести в свое оправдание такие аргументы в «пользу» необходимости подделки моих подписей: «Шульга, неоправданно доверяя Трофимовой, рискует не только своими деньгами, но и моими, а переубеждать его бесполезно».

– Вы пытались объясниться с Геннадием Выходцевым и выяснить у него мотивы фальсификации?

– Да. Обнаружив мошенничество, первое, что я тот час сделал – это написал Выходцеву электронное письмо, отправив, правда, копию Маковецкому, Шуляку и еще ряду сотрудников. Письмо было следующего содержания: «Здравствуй, Гена! С прискорбием сообщаю тебе о следующем. Я недавно с удивлением обнаружил, что кризис доверия между нами начался гораздо раньше, чем я предполагал. Еще в июле 2002 года ты повел себя нечестно по отношению к своему компаньону. Мы тогда договаривались, что интересы «Фокстрота» в Черкассах юридически буду представлять я, как ты их представляешь во Львове, а Маковецкий – например, в Черновцах. Прошло три с половиной года, пока обнаружился твой обман. Я недавно потребовал у нашего черкасского партнера Светланы Трофимовой все документы о создании предприятия «Фокстрот-Інвест». В документах я обнаружил…» и т.д. Мое обращение к Выходцеву заканчивалось такими словами: «Гена, я хочу восстановить справедливость и исчерпать данный инцидент. Предлагаю начать диалог. Покаместь твой компаньон Володя Шульга». Ответа нет по сей день.

– И последний вопрос. Скажите, как вы относитесь после всего случившегося к Светлане Трофимовой?

– Неоднозначно. На самом деле Выходцев, нарушив перед Светой данные ей лично мной обещания, поставил себя в весьма сложное положение. При желании Трофимова могла мне в любой момент сообщить о махинациях Выходцева и Шуляка – очевидно, что она, как умная, энергичная и практичная женщина, все это понимала, а потому не надолго заждалась оформления собственной доли на изначально договоренном уровне в 50%. Не случайно она когда-то крупье в казино работала.